Этот лорд слишком жесток - Глава 145
Глава 145. Четыре принца отправляются в путь.
Фэн Аотянь слегка поднял руку, погладил его по лицу, наклонился, слегка чмокнул его в лоб, затем обнял его, и они оба легли на кровать.
Она подняла глаза, прислушалась к ветру, доносившемуся за окном, и прислушалась к бормотанию Лань Цзиншу у себя на ухе. В этот момент ее сердце наполнилось теплом.
«Император…» Лань Цзиншу слегка поднял глаза и уставился на человека перед ним. Он крепко обнял ее: «Не покидай министра».
Фэн Аотянь опустила глаза, ее глаза были полны мольбы и страха. Это была эмоция, которую Лань Цзиншу никогда не проявляла, из-за чего она чувствовала себя расстроенной. Затем она опустила голову, поцеловала его в губы и нежно пососала. Допустимый.
Ее нос был наполнен слабым ароматом вина из цветков сливы, а уникальный теплый воздух его тела вызвал у нее легкую ностальгию. Ее пальцы неосознанно размотали шелковую ленту на его талии, и холод кончиков ее пальцев коснулся его с некоторым теплом. Горячая кожа заставила его неудержимо дрожать.
Полусонный-полусонный, он в этот момент словно плывет в бесконечных облаках, и ему так и хочется крепко ухватить перед собой золотой свет, свет, который принадлежит ему.
Алкоголь не опьяняет, и все пьяны. Сейчас он полностью пьян. Его руки невозможно остановить на талии Фэн Аотяня. Следуя этому чувству, он расстегивает нефритовую пряжку Панлун на ее талии, позволяя себе опьянеть. Затем эти дрожащие руки скользнули в его одежду сквозь верхнюю мантию. Когда они коснулись мягкой кожи талии, гладкость щупалец заставила его неосознанно вздохнуть, следуя за ощущением, продолжая двигаться. .
Фэн Аотянь сжимал его руки одной рукой, когда он двигался произвольно, затем остановился, опустил голову и мягко прикоснулся к слегка прикрытым губам. Затем он подтянул парчу с одной стороны и прикрыл ее. Бурное дыхание слилось в его теле, и он прошептал: «Иди спать».
Лань Цзиншу тоже был доволен. Он улыбнулся уголком рта, слегка потер ее руки, крепко сжал ее руку и мирно заснул.
Фэн Аотянь смотрел ему в лицо, думая, что в прошлом он когда-то был гением и молодым талантом, уважаемым миром, у него есть свое высокомерие и настойчивость, но все это после того, как он вошел в регентский дворец, после всех этих лет. упорного труда она давно разрушена. Она сняла синий шелк, наклеенный на его лоб, и провела кончиками пальцев по его пьяному красивому лицу. Ему не повезло встретиться с ней.
Спустя долгое время Фэн Аотянь увидел, что он уже спит, и позаботился о одеяле для него, поэтому он встал и покинул дворец Цзиньсюань.
Фэн Аотянь вспомнила одинокую фигуру Шицай И Му, когда она ушла, она прилетела во дворец Мэйсян и увидела, что Цзинси только что ушла, и сразу же вошла в спальню. Брови И Му, лежащие на кровати, всегда были тонкими и сдвинутыми от неразрешенной печали. Губы слегка поджаты, и чернильно-голубые шелка разбросаны хаотично, а из сетчатого окна дует ночной ветерок, накатывая волны, и легкая марля шевелится, словно картина пьяной красавицы.
Фэн Ао шагнул вперед, осторожно собрал парчу, покрывающую его тело, а затем повернулся, чтобы уйти, только чтобы услышать, как его тонкие губы слегка приоткрылись, и шелковистый голос плыл: «Даже если любовь глубока, но судьба поверхностна… …»
Фэн Аотянь слегка остановился, обернулся и увидел, что он все еще спит, но просто слегка улыбнулся и улетел.
И Му немного повернулся, натянул парчу на свое тело, закрыл лицо болезненного Сизи, позволил холодному ветру ударить, но его наполнила бесконечная печаль.
Фэн Аотянь вернулся в спальню императора. Отец Кот и Метеор лежали на мягком диване и лениво ждали.
Когда она вошла, мистер Кэт быстро встал и поприветствовал его.
Фэн Аотянь не знала почему, Сюй Шиши развеял свои мысли по ветру, или в этот момент она внезапно почувствовала следы одиночества, она подняла руку и взяла подошедшего к ней кота на руки, крепко обняв.
«Хозяин…» Отец Кот почувствовал холод, исходящий от ее тела, и легкое одиночество, его сердце в этот момент сжалось.
«Эй, позволь Господу провести собрание». Низкий и мягкий голос Фэн Аотяня казался одиноким, она слабо склонила голову ему на плечо, без благородного сдерживания прошлого, она разрабатывала стратегию и была энергична.
Метеор неподвижно лежал на нескольких ящиках на мягком диване, глядя в сторону, молча наблюдая за усталым лицом Фэн Аотяня.
Мистер Кэт позволил ей обнять, поднял руку и погладил ее по спине. Он понял, что таким образом, ее трудный, волнующий шаг, поразительный шаг за шагом, расчетливый шаг за шагом, как бы ни был силен человек, Бывают и времена слабости.
Его сердце обливалось кровью, и он вдруг почувствовал, насколько он эгоистичен, каждый день просто слепо ревновал, но никогда не заботился о том, чего она хочет в глубине своего сердца?
Он медленно обнял ее за талию, чувствуя ее худобу, и его тонкие глаза сверкнули, полные сожаления и вины.
Фэн Аотянь глубоко вздохнул, затем отпустил тестя кота, взял его за руку и пошел во внутренний зал: «Хозяин хочет принять душ».
Отец Кот перевел взгляд в ее сторону, глядя на ее слегка мрачное лицо, и поспешно ответил: «Раб сейчас приготовится».
"Ага." Фэн Аотянь кивнул, поднял ступеньки и подошел к драконьему дивану, а затем сел. Когда она увидела Фэн Иньци, мирно лежащего на драконьем диване, ее глаза потускнели, затем она подняла руку и погладила его. Его спящее лицо «много открылось».
Она не могла не думать о маленькой фигурке, которая всегда была рядом с ней и продолжала называть ее, маленькой фигурке дяди Ванга. Она вдруг на мгновение испугалась. Она не могла сказать, была ли она Фэн Аотянь или Ли Инь. Или Ли Ин — это Фэн Аотянь? Но сейчас она может двигаться вперед шаг за шагом, потому что у нее нет возможности оглянуться назад.
Она чувствовала усталость без всякой причины. По какой-то причине она внезапно почувствовала это. Это потому, что эти дни слишком утомительны? все еще,……
Фэн Аотянь несчастно сдвинула брови и перестала думать о необъяснимых эмоциях, которые тревожили ее мысли. Она подняла глаза и увидела, что тесть-кот приготовил суп для ванны: «Хозяин, раб ждет, когда ты примешь ванну».
Фэн Аотянь внезапно встал, оперся на руки, как ребенок, позволяя ему нести за ширму.
Тесть-кот был глубоко расстроен из-за Фэн Аотяня. Он осторожно снял с нее оковы. Фэн Аотянь тут же опустился в ванну. Кот-тесть взял в руки воду и сжал ее руку, а она закрыла глаза, не говоря ни слова.
Он не приставал к ней и не говорил ревнивых слов, как раньше, а спокойно обслуживал ее купание. После купания он вывел ее из-за ширмы, Фэн Аотянь лег на драконью кушетку, поднял руку, взял ее на руки, обхватил голову руками: «Иди спать».
"Ага." Отец Кот кивнул, поднял Джин и посадил Джина на свое тело, повернулся боком, глядя на нее в своих объятиях, с невыразимой жалостью, что ему делать, чтобы она не оставалась всегда одна Несите все вещи?
Метеор лежал на мягком диване и все катился, потом вдруг встал, вышел из спальни, сел на каменные ступеньки, поднял глаза и посмотрел на ночное небо.
Сикси стоял в стороне, зная, что атмосфера сегодня вечером была ненормальной, поэтому он мало что говорил, просто тихо ждал.
На следующий день, когда Фэн Аотянь проснулся, он встретил очаровательные глаза Отца Кота. Он ошеломленно посмотрел на него. Она подняла руку и махнула своей длинной рукой, чтобы обнять его и поцеловать в уголок его губ. — Не спал всю ночь?
«Хозяин, то, что сделал миньон, недостаточно хорошо», — сказал мистер Кот тихим голосом.
Фэн Аотянь сконцентрировал эмоции, которые необъяснимо излучались прошлой ночью, а затем крепко сжал его: «Почему ты так говоришь?»
Г-н Мао схватился за глаза и со спокойной душой склонился к ней в объятия: «Хозяин, раб не должен просто слепо думать о себе, любить тебя и охранять тебя, но он должен что-то делать для хозяина».
Глаза Фэн Аотяня опустились, и он сжал его плечи: «кроме того, что ты остаешься рядом с мастером, ты не можешь уйти, не думай ни о чем другом».
Разум кота дрогнул. Он знал, что мастер должен что-то знать, и это дело касалось его, но он не мог быть таким эгоистом.
Увидев, что он не отвечает, Фэн Аотянь опустил голову, холодно глядя ему в глаза, излучая устрашающий свет: «Ты слышал?»
Дедушка Кот слегка кивнул и изобразил не столь яркую улыбку: «Миньон, я был хозяином всю свою жизнь, и я никогда не оставлю хозяина».
Фэн Аотянь холодно фыркнул, опустил голову, сжал мягкие губы, яростно кусая, она облизнула запах его губ, как будто давая выход своему властному поведению.
С громким криком господин Мао обнял ее за талию и слегка приподнял голову, отвечая на ее сильный поцелуй.
Фэн Аотянь оторвался от губ, уставившись в свои очаровательные глаза, и провел кончиками пальцев по блестящим губам: «В будущем, если ты посмеешь сказать что-то глупое, твой хозяин раздавит тебя».
Тесть-кот слабо склонился к ней на руки, но в сердце его была бесконечная сладость. Эта сладость смешивалась с его скрытой и внутренней горечью. Он знал, что даже если он полюбит ее снова, но ведь ему невозможно оставаться с ней навсегда.
Падающая звезда вошла снаружи дворца и вошла во внутренний зал. Когда они увидели, что эти двое обнимают друг друга, они поспешили вперед, наклонившись на одну сторону, очень ярко улыбаясь: «Святой Господь, если ты не можешь себе это позволить снова, сегодня утром я не могу догнать, все твои красавицы ждут снаружи». ».
Фэн Аотянь встал, а затем встал перед метеором, поднял руку и похлопал его по макушке: «Мао Мао, в будущем ему не разрешат есть консервы».
"Да Мастер." Мистер Кэт ответил тихим голосом, затем встал и подал ей одежду и белье.
Уголок рта Метеора что-то бормотал, и он быстро выкрикнул свое недовольство: «Святой Господь, ты слишком жесток».
Фэн Аотянь проигнорировал его плач, но взял Отца Кота за руку и вышел из внутреннего зала.
Хотя Лань Цзиншу и И Му вчера вечером были пьяны, они тоже встали рано, думая о своих собственных мыслях, и теперь уже ждут снаружи зала.
Фэн Аотянь поднял глаза и увидел, что эти двое вошли, а затем сказал: «Ты хорошо спал прошлой ночью?»
Лань Цзиншу и И Му слегка склонили головы: «Да».
Отец Мао уже подошел с супом, а Сикси уже приготовила завтрак. После того, как еда была накрыта, несколько человек сели за стол и позавтракали.
Говорить было нечего, и это добавляло несколько странной атмосферы. Дедушка Мао сегодня был не таким, как обычно, с кислым вкусом, но послушно стоял рядом с Фэн Аотяном и ждал всем сердцем.
После завтрака группа отправилась в утреннее утро.
Син Уюнь получил приказ и утром приказал 200,000 XNUMX лошадей отправиться в страну Фэнци. Вэй Цзимо никогда не покидал ресторан от начала до конца.
Он не похож на решительного генерала, а скорее на принца, вышедшего на парад в Пекине. Везде праздность. Теперь он лежит полулежа в карете, держа в одной руке подушку, а в другой фляжку. В уголке его рта по-прежнему Небрежная улыбка, непринужденная.
200,000 XNUMX лошадей позади них, хоть и были недовольны неряшливым поведением четырех принцев, но все же хотели показать стиль могущественной страны и идти вперед в унисон.
После того как Фэн Ао предстал перед первым судом, Лань Цзиншу и И Му обратились в столичную прокуратуру. Ленг Пейхан беспокоился о безопасности Гу Ефэна после вчерашнего инцидента, и когда он увидел, что Гу Ефэн не пошел в первый суд, она забеспокоилась еще больше, но у нее не хватило смелости спросить императора. Теперь ей остается только ждать, чтобы спросить Лань Цзиншу, когда она пойдет в столичную прокуратуру.
«Старший Брат Лан, что случилось с моим хозяином?» — спросил Ленг Пейхан тихим голосом, глядя на Лань Цзиншу.
«Он немного пострадал и сейчас отдыхает во дворце. Вам не о чем беспокоиться». Лань Цзиншу ответил тепло.
Ленг Пейхан узнал, что с ним все в порядке, поэтому он отпустил свои мысли, сосредоточил свое обеспокоенное выражение и сразу же расплылся в улыбке. Когда он посмотрел на губы Лань Цзиншу, там были признаки укуса, и он не мог не спросить с сомнением: «Старший брат Лань, почему у тебя сломался рот?»
Слушая слова Лэн Пэйханя, Лань Цзиншу сначала испугался, затем быстро посмотрел вниз, корни его ушей неконтролируемо окрасились в слабый розовый цвет, затем шагнул вперед и вошел в столичную прокуратуру: «Погода немного сухая».
Ленг Пейхан выслушал его ответ, поднял глаза, взглянул на небо и быстро ответил: «Действительно немного сухо».
И Му последовал за Лань Цзиншу, и когда он услышал слова Лэн Пейханя, уголки его рта слегка приподнялись. Очевидно, он знал, почему уголки рта Лань Цзиншу покраснели и опухли.
Он поднял глаза, уставился на и без того покрасневшие щеки Лань Цзиншу, а затем прошептал в сторону: «Кажется, вчера вечером некоторые люди были пьяны и чуньсинь».
Услышав редкую насмешку И Му, Лань Цзиншу покраснел еще больше, поднял глаза, пристально посмотрел на И Му и ускорил шаг в столичную прокуратуру.
Фэн Аотянь снял драконью мантию, переоделся в легкую газовую и мягкую мантию и направился к Гу Ефэну. Он проснулся вместе с И Му рано утром. Однако из-за приказа Фэн Аотяня вчера вечером он мог только лежать в постели, но, запутавшись рано утром, почему он должен быть послушным, его травма несерьезна.
Когда Фэн Аотянь вошел в дом Гу Ефэна, он катил инвалидное кресло и шел к книжной полке. Когда он увидел входящую Фэн Аотянь, он быстро повернулся к ней спиной и хотел взять с книжной полки книгу, но не курил. Не выходит.
auzw.com Рядом с ним стояла фигура, подняла руку и взяла книгу, но не положила ее ему в руку. Вместо этого он пролистал его, посмотрел вниз и посмотрел на него. «Не хотите увидеть Господа?»
Гу Ефэн быстро избежала взгляда, которым она смотрела на себя, и склонила голову: «Нет».
Фэн Аотянь слегка наклонился и посмотрел на него: «Тогда почему ты его игнорируешь?»
Гу Ефэн быстро отодвинул инвалидное кресло назад: «Просто я не привык быть так близко».
Фэн Аотянь улыбнулся, поднял руку, положил книгу себе на колени, а затем толкнул его: «Выходи насладиться солнцем».
Гу Ефэн поднял глаза и увидел, как она смотрит вперед. Он быстро закрыл глаза, опустил голову и крепко держал книгу на коленях. Они сидели под вековым деревом саранчи во дворе, и он листал книгу в руке. С сосредоточенным выражением лица он не произнес ни слова, в то время как Фэн Аотянь прислонился к стволу дерева, слушая крики птиц.
Итак, через час Фэн Аотянь поднял руку, поднял опавшие листья на плечи, поиграл ими в руках, а затем уставился на него: «Учитель отправит тебя обратно в дом».
«Нет, я думаю, это место хорошо подходит для чтения». Гу Ефэн поднял глаза, посмотрел на нее и прошептал.
Фэн Аотянь поднял брови и последовал за ним: «Если ты устал, вернись и отдохни, Мастер ушел».
Гу Ефэн поспешно отложила свиток, который непреднамеренно читал, и бессознательно потянула ее за рукава: «Где император?»
Фэн Аотянь опустил голову, взял его руку в ладонь, опустил голову и медленно приблизился к нему: «Я не могу его вынести?»
Гу Ефэн быстро повернул голову и сухо сказал: «Нет».
Фэн Аотянь тихо рассмеялся, затем отпустил его руку, и когда он ничего не заметил, она отпила немного из уголка его губ, а затем быстро ушла, как будто этого поцелуя никогда не было раньше, она повернулась и ушла. . Ванная комната.
Гу Ефэн был ошеломлен на долгое время, прежде чем медленно пришел в себя, поднял руку, погладил уголок ее поцелованного рта, неосознанно изогнул красивую дугу, а затем снова взял свиток, глядя на него в очень хорошем настроении.
Фэн Аотянь вышел из дворца и отправился в клан Ветра. Она никогда не забывала и обещала ему приходить и сопровождать его каждый день. Когда он увидел его снова, он сидел в бассейне с водой из горячего источника так же элегантно, как и вчера. , Позволяя туману окутать его, он все еще был таким грустным или несчастливым.
Фэн Аотянь шагнул вперед, вытащил его из бассейна с горячими источниками, обнял, а затем повел в дом. Как обычно, он применил к нему лекарство. Наблюдая за тем, как язва на ее теле постепенно заживала, ее сердце почувствовало облегчение. Много.
Она снова переоделась. Это его любимое одеяние в виде полумесяца. Она позволила ему опереться на ее руки. Она опустила голову и поиграла его опухшими от намокания пальцами. Это слишком жадно?»
Она склонила голову и поцеловала его в лоб, она почувствовала, как холод проникает в нее, ее глаза феникса сверкнули отблеском света, и она обняла его вот так. Спустя долгое время она снова поставила его у бассейна с горячими источниками и отвернулась. .
Чу Линтянь не ожидал, что госпожа Чу расскажет ему о женитьбе в стране Сюань Мо за такой короткий промежуток времени, и вскоре была назначена дата свадьбы, которая должна была стать шестым числом следующего месяца, но В этот момент в его сердце ни на мгновение не было радости, и тень Сюэ Кэ все еще появлялась в его сознании. Он вдруг понял, что по ее темпераменту, даже если бы он действительно женился, она бы точно не пришла.
Подумав об этом, он почувствовал, что совершил еще одну глупость, но когда он подумал, что у него больше не может быть с ней никаких проблем в этой жизни, он почувствовал душевную боль.
Сюэке ничем не лучше других беременных женщин. Два дня подряд ее начало мучить утреннее недомогание. Каждую ночь она будет просыпаться необъяснимым образом. Из-за вчерашней суматохи она сегодня утром встала рано и потеряла силы.
Цзинь Яо посмотрела на ее внешний вид и не могла не нахмуриться: «Я думаю, тебе следует вернуться в Пекин, иначе я буду беспокоиться о тебе».
Сюэ Кэ поспешно скривила губы и посмотрела на завтрак перед собой, но у нее не было ни малейшего аппетита: «Разве мне не хорошо быть здесь с тобой?»
"Не хорошо." Цзинь Яо покачал головой. «Мне очень больно видеть твою внешность».
Сюэ Кэ быстро рассмеялся: «Разве это не хорошо для меня?»
"Действительно?" Цзиньяо, естественно, услышал от тестя, что Сюэ Кэ беременна. Она была убита горем. Однако она лучше знала темперамент Сюэ Кэ. Как бы ни было трудно, она вылечит этого ребенка. Когда она родилась, у нее не было другого выбора, кроме как отпустить ее. Однако за последние два дня, видя, что она была беременна всего один месяц, она уже была встревожена и имела проблемы со сном, что заставило ее ненавидеть Чу Линтянь еще больше. Минута.
Пока они разговаривали и смеялись, Фэн Цяньнин подошел и передал бланк Сюэ Кэ: «Посмотри на него».
Что касается ее личности, то, кроме Фэн Аотяня, все остальные все еще не знали ее, и они все еще относились к ней как к принцессе Цяньнин.
Сюэ Кэ взяла бланк и, увидев содержимое, напряглась с улыбкой на лице, а затем отодвинула бланк в сторону, небрежно взяла палочки для еды и съела завтрак самостоятельно, но просто выпила его. Сделав глоток каши, я почувствовал тошноту, встал и помчался из лагеря.
Цзинь Яо взял бланк, просмотрел содержимое, встал, затем развернулся и покинул лагерь.
"Куда ты идешь?" Фэн Цяньнин поспешно шагнул вперед и заблокировал Цзинь Яо. Цзинь Яо, который всегда был спокоен, теперь имеет мрачное лицо и находится в позиции разрывания чьего-то тела на куски.
Сюэ Кэ вытерла уголки рта, входя в лагерь, и посмотрела на Цзинь Яо: «В чем дело?»
«Сюэ Кэ, ты знаешь, что делаешь?» Цзинь Яо посмотрел на нее, как будто ничего не произошло, и сказал глубоким голосом.
«Разве это не потому, что Чу Линтянь выходит замуж? У меня с ним ничего не было». Сюэ Кэ сказал небрежно, казалось, говоря о других, но рука, держащая Джинпу, была обнажена. Ее эмоции в данный момент.
Цзинь Яо знал Сюэ Кэ лучше, чем она. Конечно, она знала, что Сюэ Кэ просто держится. Только из-за этого она будет чувствовать себя расстроенной.
Ее глаза опустились, затем она повернулась и села рядом с Сюэ Кэ: «Если он посмеет жениться на другой, я обязательно убью его».
Сюэ Кэ равнодушно посмотрел на Цзинь Яо: «Он может жениться на другой, я могу выйти замуж снова, у меня уже давно нет с ним отношений».
Цзинь Яо взял миски и палочки для еды, взглянул на Сюэ Кэ и, не сказав ни слова, поужинал.
Фэн Цяньнин посмотрел на двух людей перед ним, а затем сел: «Я только что получил новость, что четыре принца Ле Циго вели 200,000 XNUMX лошадей».
Цзинь Яо и Сюэ Кэ подняли глаза и посмотрели на Фэн Цяньнин: «Принцесса Цяньнин, скромный пост только что получил новости».
Цзинь Яо сдержал гнев и восстановил прежнее спокойствие.
Сюэ Кэ посмотрел в сторону и посмотрел на Фэн Цяньнина: «В любом случае, четыре принца — старые знакомые мастера. Если произойдет драка, наш хозяин будет сверху, так что не волнуйтесь».
«Просто император Юло еще не ответил, это действительно странно». Фэн Цяньнин не мог не сказать.
Из-за слов Фэн Цяньнина Цзинь Яо и Сюэ Кэ погрузились в свои мысли.
Ленг Цянье и Му Ханьяо, которые находились далеко в лагере, также узнали об этой сенсации. Хотя они были озадачены тем, почему император открыто писал об этих двух странах и о своем браке, они знали, что император сделал это естественно. Она аргументирует это тем, что не следует недооценивать 200,000-тысячную армию Ле Циго. Когда придет время, кто позволит им пойти воевать?
«Учитель, четыре принца Ле Циго уже возглавили войска в экспедиции». Увидев возвращение Фэн Аотяня, душа быстро сообщила с одной стороны.
Уголок рта Фэн Аотяня слегка дернулся: «Хорошо быть здесь, я хочу увидеть его истинные способности».
Отец Кот стоял в стороне, поднял глаза и увидел, что Лань Цзиншу и И Му вернулись. Он посмотрел на Фэн Аотяня: «Хозяин, раб, идите готовить обед».
Фэн Аотянь слегка кивнул, а затем прислушался к отчету души.
«Мастер, похоже, Нань возвращается в Китай, чтобы собрать войска». Душа прошептала.
«Ну, давайте поднимем войска, раз Нэн возвращается в страну, чтобы броситься в ловушку, как же этого не сделать?» Фэн Аотянь глубоко улыбнулся.
«Хозяин, четыре принца, вы собираетесь разобраться с этим сами?» Душа подумала, что мастер еще не вызвал генерала Ленга и генерала Му обратно в Пекин.
Глаза феникса Фэн Аотяня щекотали: «Цичэн все еще стабилен?»
«Все стабилизировалось, но некоторые старые министерства королевской семьи все еще ждут возможности восстать?» Душа прошептала.
«Тогда оставь это Цзинь Яо и остальным». — легкомысленно сказал Фэн Аотянь.
"Да." Душа продолжила.
Лань Цзиншу и И Му вошли. После вчерашнего инцидента Ленг Пэйхан стал немного больше бояться Фэн Аотяня. Теперь он не осмеливался вести себя как обычно небрежно, а склонил голову и тихо стоял.
Фэн Аотянь посмотрел на них и указал пальцем на Лань Цзиншу: «Идите сюда».
Лань Цзиншу подумал о словах Шицая Ленга Пейхана и насмешках И Му, его лицо покраснело, голова склонилась, и он подошел, прежде чем он подошел еще ближе, Фэн Аотянь осторожно потащил его и взял на руки.
Фэн Аотянь посмотрела на Лань Цзиншу и опустила голову. Она не смела взглянуть на нее. Она скривила губы и улыбнулась, а затем прошептала ему на ухо: «Почему ты стесняешься? Кто был пьян вчера вечером и был с ним очень активен? из?"
Когда Лань Цзин услышала книгу, ее лицо покраснело еще больше, и она оперлась на руки, закусив губу, не осмеливаясь ответить.
Фэн Аотянь тихо рассмеялся, поднял подбородок и уставился на него: «Кажется, прошлой ночью Господь был слишком нежен к тебе».
Лань Цзиншу проследила за взглядом Фэн Аотяня и быстро поджала губы: «Император, пора обедать».
"Голодный?" — прошептал Фэн Аотянь.
Лань Цзиншу почувствовал бесконечную двусмысленность в этих словах и быстро опустил взгляд: «Да».
— Хорошо, поешь. Фэн Аотянь встал, взял Лань Цзиншу за руку и подошел к столу.
И Му опустил голову и последовал за ним. Ленг Пейхан не осмеливался делать слишком много движений, но сидел осторожно, не так оживленно, как раньше.
Фэн Аотянь поднял глаза и посмотрел на нее вот так: «Твоя рана зажила?»
«С министром все в порядке». У Лэн Пэйхан все еще болит грудь, но она не слушала слов Лань Цзин, отдыхала дома и, приходя рано утром, не хотела снова позорить своего старшего брата.
Фэн Аотянь не стал вникать в это, а взял овощи и положил их в миску Лань Цзиншу: «Если ты голоден, ешь больше».
Лань Цзиншу опустил голову и прошептал: «Хорошо».
Фэн Аотянь застенчиво посмотрела на него со злой улыбкой уголком рта, подняла глаза и посмотрела на господина Мао, смотрящего на нее справедливо и грустно. Она подняла руку и взяла его за руку: «Садись».
"Да." Отец Кот быстро сел и ничего не сказал.
Фэн Аотянь знал, что у него что-то на уме, поэтому больше ничего не спрашивал. Из-за метеора не было цукатов, и он был очень подавлен. Он даже посмотрел на еду перед собой с бесконечной грустью. , Не говори ни слова.