Мой кровожадный муж такой нежный - Глава 88
088: Цзян Цзюшэн хочет признаться
Глава 88 088 Цзян Цзюшэн хочет признаться
«Чтобы спеть песню моего бывшего товарища по команде, она выпустила сингл, и я не дарил ей никаких подарков, поэтому я хотел помочь ей спеть».
Слова ее бывших товарищей по команде, несомненно, сережки.
Хозяин посчитал и слегка повысил тон, сообщив: «Шэн Шэн приглашен привести» заключенного. ”
После аплодисментов на сцену поднялся туманный туман. Она несла гитару и стояла в центре внимания. Когда раздался слегка притягательный голос, раздались аплодисменты.
Голос Цзян Цзюшена и алкоголя, а также звук пузырей уникальны для всего рок-круга. На ней было белое платье и длинные черные волосы, и она спела песню до крайности.
Это сингл Liuxu.
Однако с небольшой адаптацией вокальный диапазон был увеличен на четыре градуса. Как только высокие частоты вырвались наружу, слуховой раздражитель был очень сильным. В отличие от трактовки сережек, последняя ничем не примечательна. Хотя в нем нет недостатков, в нем нет дикости рока, Цзян Цзюшен пел в один голос так яростно, душевно и душевно, что это делало людей счастливыми.
Она родилась, чтобы петь рок-музыку.
Раздался последний звук, крики вырвались из экрана телевизора, вся гостиная была шумной и шумной, голос Ши Цзина был все еще мягким и неглубоким, прислушиваясь к клубкам в ушах.
Он сказал: «Ты поешь лучше, чем эта женщина». Он с уверенностью подчеркнул: «Намного лучше».
Цзян Цзюшен мягко улыбнулся: «Я тоже думаю».
"Вы оригинальны?"
Она кивнула: «Ну, эта версия - конечный продукт, а версия с сережками - это оригинальный образец ремня». Она посмотрела на Ши Джина: «Как ты это услышал?»
Обычно люди, не знающие правды, должны думать, что она просто адаптировалась, а не спела оригинал.
Ши Цзинь без колебаний подумал: «Порошок мозговых остатков должен быть слышен». Он посмотрел на нее, его глаза ярко сияли, как звезды в летнюю ночь, тон воспринимался как должное, но он был тверд и тверд: «Песня Цзян Цзюшена, никто не может петь».
Действительно, ее песенный диапазон слишком широк, большинство людей говорят, что это место происшествия.
Цзян Цзюшен отложил ложку: «Ши Цзинь».
"ОК?"
Она долго колебалась, ее глаза слегка блестели, она слегка сузила свет и спросила его: «Могу я не быть фанатом?»
Немного осторожно, с неуверенностью, но казалось одиноким, решительным и решительным. Она смело решилась пойти к нему, не оставляя следов.
Ши Джин, казалось, не понимал, но его движения были жесткими: «Тебе это не нравится?»
Цзян Цзюшэн покачал головой: «Все как раз наоборот».
Boom!
Ложка в его руке упала на обеденный стол, его глаза были удивительно яркими, и он надолго замер, прежде чем заговорить, его голос слегка дрожал: «Шэн Шэн ...»
Внезапно зазвонил телефон, прервав слова Ши Цзина.
Он непроизвольно закусил губу, его взгляд был устремлен на нее, и его концентрация была удивительно горячей, как водоворот, в который могли попасть люди.
Цзян Цзюшэн на мгновение потерял рассудок, прежде чем поспешно нашел телефон и подключился.
"родной брат."
Это звонок Чен Хуэй.
Примерно на минуту лицо Цзян Цзюшена внезапно изменилось.
«Я спущусь немедленно».
Она повесила трубку, и Ши Джин спросил ее: «Что случилось?»
«Дома произошла авария. Мой брат пришел забрать меня и уже был внизу ».
Ши Цзинь замолчал, посмотрел на нее, проглотил слова, поставил посуду и продолжил: «Я пришлю тебя».
Цзян Цзюшен не отказался.
Она почти съела несколько кусочков за столом.
Ши Цзинь повернулся на кухню и упаковал коробку десертов и коробку йогурта в сумку: «Это десерт, который я приготовил. Вы едите в дороге, у вас плохой желудок, и вы не можете голодать по ночам ».
Цзян Цзюшэн взял сумку, которую он протянул, и немного рассеянно сказал: «Спасибо».
Он покачал головой, его голос был очень мягким: «Не думай об этом, позвони мне как-нибудь».
Почему-то он был очень взволнован. Как только он заговорил, его сердце сильно успокоилось. Цзян Цзюшен ответил: «Хорошо».
Он взял пальто и ключ и повел ее вниз.
Чэн Хуэй ждал ее у дверей общины. Черный «Бентли» остановился на перекрестке и включил дальний свет. Издалека из двери общины вышел Цзян Цзюшэн. Чэн Хуэй посигналил.
Цзян Цзюшэн повернул голову, помахал Ши Цзину и свернул в машину.
Он остановил ее: «Шэн Шэн».
Она обернулась: «А?»
Кажется, есть поговорка, брови туго подергивались, глаза мерцали и мерцали, неся свет, лунный свет и свет и тень уличного фонаря не могли проникнуть, он жестко заморозил губы, долго колебался, но только сказал: «Будь осторожен. ”
Цзян Цзюшен подошел очень близко и торжественным тоном: «Когда я вернусь, мне есть что тебе сказать».
"ОК."
Она повернулась и подошла к ночи в свете фар.
Ши Цзинь остановился у дверей общины, наблюдая, как она садится в машину.
«Это Ши Джин?» Ченг Хуэй не сразу вздрогнул, глядя в окно.
Цзян Цзюшэн кивнул: «Хорошо».
Он спросил: «Вы с ним близки?»
«Брат, не беспокойся сначала обо мне». - тон Цзян Цзюшена был взволнованным. "Как его отец?"
Чен Хуэй переключила передачу и успокоила ее, поворачивая руль: «К счастью, я рано узнала, меня уже перевели в городскую больницу, я делаю операцию, мама охраняет, процент успешных операций по шунтированию сердца очень высок. , ничего не должно быть. Не волнуйся особо. ”
У отца Чэна была ишемическая болезнь сердца, он был очень осторожен и никогда не попадал в аварию. Если бы не инфаркт миокарда, его тупой и терпеливый темперамент, конечно, не пошел бы в больницу на операцию.
Цзян Цзюшен больше не просил, уговаривая Чэна ехать быстрее.
Отец Чэн и госпожа Цзян поселились в небольшом округе на третьей линии. Операция была проведена в городской больнице. К счастью, ночью пробок не было. Цзян Цзюшен и Чэн Хуэй прибыли в город в 11:XNUMX.
Когда прибыли их брат и сестра, операция по шунтированию сердца Чэна была завершена, и г-жа Цзян была одна в палате.
Чэн Хуэй толкнул дверь и вошел: «Мама, папа, как он?»
Г-жа Цзян вытерла глаза: «Операция прошла очень успешно». Глаза были немного красными и опухшими. Только тогда Цзян Цзюшен, который был очень плотно закутан за спиной Чэн Хуэя, повернулся и спросил Чэн Хуэя: «Как ты позвонил Шэн Шэну? ”
Ченг Хуэй потерял дар речи.
Г-жа Цзян всегда была «покупательницей» этой дочери.
Цзян Цзюшэн снял шарф и маску и не скрипнул. Г-жа Цзян также поняла, что эти слова были слишком банальными, и объяснила: «Я имею в виду, что Шэн Шэн так занят, как может быть время, чтобы броситься и уходить».
«Мама», - замолчал Цзян Цзюшен. "Я не занят."
Просто г-жа Цзян никогда не связалась с ней.
Г-жа Цзян была немного смущена и не смотрела в глаза. Она повернулась к Чэн Хуэй и сказала: «Хуэй, я здесь, чтобы охранять. Вы забираете Шэн Шэна на отдых в отель. Она артистка, и ее плохо сфотографировали в больнице и вне ее ».
Так бывает всегда, но здесь всего три предложения.
Цзян Цзюшен не сказал много, положил сумку: «Я пойду, когда папа проснется».
Г-жа Цзян больше ничего не сказала, просто позвольте Чэн Хуэй купить ей ужин.
Странно, что ее мать была с ней слишком осторожна, любила относиться к своим гостям и ухаживать за ней, но она была сдержанной и незнакомой.
После того, как Чэн Хуэй вышел, Цзян Цзюшен и госпожа Цзян остались в палате. Эти двое не сказали ни слова. Атмосфера была тихой и неуютной. Цзян Цзюшэн вынул портсигар из палаты.
(Конец этой главы)