От уродливой крестьянки до беззаботной принцессы - Глава 387
Глава 388. Принц ревнует.
Рано утром следующего дня Шэн Юйцин и Ло Чуньхуа переоделись в костюмы обычных людей. Они привели только Сяохая и Раннее Лето, а также десятки охранников, включая Косина, которых привел с собой Шэн Юйцин. Они прощаются со всеми в семье и торжественно. Я неоднократно объяснял, что если Ло Юнь действительно пришел, чтобы напасть на город, а Ду Жухуэй действительно не сможет его защитить, им следует обратить внимание на вопросы, которые они должны были официально решить на обратном пути в Пекин.
Все выплакали слезы, прощаясь с Ло Чуньхуа, и Дунсюэ теперь снова стояла позади Ду Жошэн, и ситуация была еще более трогательной, чем в первый раз, когда она последовала за Шэн Юйцин обратно в Пекин.
Просто связь между листом и деревом отсутствует. Хотя Ло Чуньхуа не хочет сдаваться, у нее нет такого душераздирающего чувства.
В пути повозка Ло Чуньхуа все еще была специально разработана для поглощения ударов.
Как только она вышла из ворот города Лунцюань, слезы Ло Чуньхуа начали наполнять ее глаза.
Шэн Юцин обнял Ло Чуньхуа.
Ло Чуньхуа вытерла слезы и горько улыбнулась: «На самом деле, я не знаю, как долго я ждала, когда мой муж приедет, чтобы забрать меня обратно в Пекин, чтобы воссоединиться с А Ли. Я очень счастлив в душе, но не знаю почему, мне просто хочется плакать…»
— Что вас беспокоит, так это семья старушки и семья дяди. Сейчас у них все так хорошо, и они не смогут встретиться друг с другом в будущем». Шэн Юйцин мягко утешил: «Если жена все еще не может отпустить, подумай о тете Сянь А Лихэ».
— Да я все знаю. Ло Чуньхуа ответил тихим голосом, а затем тихо склонился в объятиях Шэн Юйцина.
Думая о скором воссоединении с А Ли и слушая ровное сердцебиение Шэн Юйцин, Ло Чуньхуа почувствовала, что все одиночество и печаль последних шести месяцев почти исчезли, когда она встретила Шэн Юйцин.
Покинув деревню Уцзя, город Лунцюань и въехав на границу Цзянчжоу, потребовалось всего два часа.
Шэн Юйцин спросил: «Именно здесь Гу Цзямин спас тебя?»
Ло Чуньхуа кивнула, теперь, когда она думает об этом, она все еще напугана, ее лицо не может не стать немного тяжелее.
Шэн Юйцин с торжественным видом держал холодную руку Ло Чуньхуа, но ничего не сказал.
Ло Чуньхуа почувствовала, что руки Шэн Юйцин постепенно стали холодными, поэтому подняла глаза.
При этом взгляде она испугалась — если бы выражение ее глаз могло убить людей, Шэн Юйцин сильно бы взяла Ло Юня.
Сегодня в Цзянчжоу относительно безопасно.
Карета ехала пять дней, не встречая ни мятежников, ни грабителей, проскользнувших через сеть.
Только после войны жители Цзянчжоу были перемещены. Даже если Гу Цзямин исправит все правительственные учреждения, Ло Чуньхуа и другие все равно столкнутся со многими беженцами.
Лицо Шэн Юйцин было не очень хорошим, и иногда она говорила: «Опустошенная сцена — это действительно то, чего хочет второй брат? Эта битва, я боюсь, что потребуется десять лет, чтобы восстановиться, прежде чем Цзянчжоу сможет себе это позволить».
Ло Чуньхуа хотела немного утешить, но когда она встретила мать с тремя детьми, стоящую на коленях у городских ворот, чтобы просить еды, эти утешительные слова уже нельзя было произнести.
Ло Чуньхуа просто перестал выглядывать из кареты после того, как в начале лета отправил немного еды нищенствующим матери и дочери.
Она прекрасно понимает, что ее возможности ограничены, даже если она разошлет все свое богатство, она не сможет решить трудности Цзянчжоу.
Единственное, что может спасти жителей Цзянчжоу, — это исправление истории Ду Жухуэй и его забота о средствах к существованию людей.
Еще через три дня они встретились с Гу Цзямином.
В это время Гу Цзямин возглавит уезд Наньпин.
Ло Чуньхуа и другие стояли у городских ворот, и подчиненные Гу Цзямина привели их к уездному правительству.
В это время Гу Цзямин не переодевался, и его лицо было черно-белым.
Наступает черед весны и лета, и идет обильный дождь, но губы Гу Цзямина все еще обветрены из-за долгого солнца, а на лбу внезапно появилась сухая линия.
Как только он поднял голову и улыбнулся, оно появилось.
Кажется, ему десять лет, но он особенно привлекателен, даже глаза очень энергичны.
Гу Цзямин отсалютовал им обоим, а затем пригласил их сесть.
Ло Чуньхуа улыбнулся: «Командующий Гу теперь хорошо известен, и Хонгухара все еще считает, что ваш элегантный и прямой вид может не соответствовать престижу. Глядя на это сейчас, я не могу думать об этом».
Гу Цзямин был ошеломлен, а затем рассмеялся.
От этой улыбки свет в его глазах стал ярче.
Это не то что убийца, которым можно напугать детей, но это все же та элегантная учительница…
Время летит так быстро, что Гу Цзямин, похожий на дракона, вырос. Ло Чуньхуа улыбнулась, как тетя.
«Императрица нелепа, министр не стыдится ею быть». Гу Цзямин вытер лицо, и его улыбка стала шире.
«Война ведется давно, но выглядит глупо, не так бросается в глаза, как раньше». У Шэн Юйцина почему-то вдруг появилось убийственное выражение в глазах: «Договор идет, принц идет отдыхать».
Конечно, тон Шэн Юйцина был по-прежнему спокойным, как обычно.
Ло Чуньхуа не заметил ничего ненормального, но Гу Цзямин посмотрел торжественно, опустил голову, ответил утвердительно, повернулся и приказал идти вниз.
Только через мгновение появился сержант и повел Чуся и Ло Чуньхуа вниз.
Сделав всего два шага, Ло Чуньхуа обнаружил, что Шэн Юйцин последовал за ним.
— Разве у вас не было дела, чтобы поговорить с ним? — странно спросил Ло Чуньхуа.
«Пусть подождет. Как насчет того, чтобы посмотреть, где мы остановимся сегодня вечером? Шэн Юйцин равнодушно, но крепко держал руку Ло Чуньхуа и, говоря это, бесследно направился к Гу Цзямину. Он взглянул на него, как бы провозглашая Господа и право.
Ло Чуньхуа тоже не была дурой, она не видела этого раньше, и в это время она также смутно обнаружила странность Шэн Юйцин.
Она перевела взгляд на Шэн Юйцина, который был похож на бессмертного, коснулась его и, наконец, тихо сказала: «Гу Цзямин много работал в течение нескольких дней, и все его тело болит. Как старший брат может быть таким ребячливым и заставлять его ждать?
Ло Чуньхуа подумала о сержанте, который шел впереди, ее голос был тихим, но Шэн Юйцин по-прежнему сохраняла свою обычную громкость: «Невестка, это неправильно. Есть много вещей, с которыми Гу Цзямину приходится иметь дело. Для ее мужа это значит дать ему время».
Ло Чуньхуа задохнулся от этих слов, но было трудно что-то сказать.
Она это слышала, она должна ревновать.
Эй, мой желудок такой большой, что ходить неудобно. Как мой муж может ревновать?
Думая об этом таким образом, Ло Чуньхуа чувствовал, что это все еще был первородный грех, который совершил первоначальный владелец, который оставил Сян Гуна с психологической тенью…
Давно уже прошло времени, так что до сих пор приходится подтирать **** и акции на зло первоначальному владельцу!
О нет, проблема не здесь, проблема в том, что она, кажется, снова вызвала Гу Цзямина.
Ло Чуньхуа всю дорогу беспокоился.
Когда он прибыл во временное жилище, Ло Чуньхуа обнаружил, что место довольно хорошее.
Сержант сказал, что эта резиденция была одним из особняков магистрата округа Наньпин. Хотя магистрат округа Наньпин был казнен, эта резиденция не была запятнана кровью.
Шэн Юйцин кивнул: «Ты хорошо думаешь».
«Возвращаясь к вашему высочеству, это установлено командиром Гу, и я не посмею присвоить себе заслуги…»
Лицо Шэн Юйцин слегка изменилось.
Несколько сержантов и второй монах были озадачены, а потом и их слабо заметили, как будто князю не нравилось их лидерство.